– На лыжах катается, сука, – сказал Морковин, – а мы тут с тобой пылью дышим».
«А кто это?»
Среди авторов этих высказываний людей случайных или неизвестных нет. Вот они, в алфавитном порядке: Юлий Дубов, генеральный директор ЛогоВАЗа (роман «Большая пайка»). Александр Лебедь (дважды). Владимир Машков (исполнитель роли Платона Маковского в фильме «Олигарх», снятом по книге «Большая пайка»). Виктор Пелевин (роман «Generation П»). Александр Проханов (роман «Господин Гексоген»). Владимир Путин (президент России, прототип Избранника в романе «Господин Гексоген»). Пол Хлебников, американский журналист русского происхождения, автор книги «Крестный отец Кремля». Анатолий Чубайс (глава РАО ЕЭС). Григорий Явлинский (партия «Яблоко»).
И все они говорят об одном и том же человеке.
О нем говорят. О нем пишут. О нем сочиняют романы (как лучшие, так и худшие романисты эпохи) и снимают фильмы. Его сравнивают с князем Андреем Курбским и Александром Герценом, с Троцким и самим дьяволом. Про него сочиняют анекдоты. В России не найти, наверное, более-менее известного человека, который не счел бы своим долгом хоть однажды (а то и дважды, и трижды – как Лебедь, Путин и многие другие) поднапрячься и сформулировать свое мнение о нем да и выдать это мнение в ноосферу.
Вот и я решил поучаствовать.
Не к ночи будь помянут
Пытаюсь вспомнить, когда я впервые увидел Березовского, что тогда чувствовал, что думал? Вот он, самый главный демон? Помню, что был поздний вечер, шли «Итоги» с Киселевым, и вдруг ведущий объявил Березовского, немыслимого тогда на НТВ да и вообще мало мелькавшего по телевизору. Поразила манера его разговора – быстро, но не взахлеб, слова катились, дробные, сухие, отрывистые, повторы вводили в транс, меня повело в сон – и последнее, что я тогда запомнил, были какие-то странно угловатые его очертания, будто не приземистый толстенький человечек расположился в студии, в обычном костюмчике за пару тысяч долларов, а некто не то в хвостатом фраке, не то и вовсе в плаще, черном, с черным подбоем. Оле Лукойе щелкнул рычажком, черный зонт распахнулся надо мной, и все померкло.
Нескромно, конечно, столь подробно описывать личные ощущения, а не излагать какие-то общественно важные и социально ответственные, пусть и не свои, мысли, но я впоследствии много раз замечал, что точно такой же морок Борис Абрамович Березовский наводил и на других людей, множество других людей. Говоря о нем, самые сухие и занудные функционеры вдруг обретали страсть и нерв, искали и находили какие-то цветастые, как гавайские рубашки, метафоры, вообще оживали. Становились интересны. Вот так впервые прорезался в общественном сознании до той поры абсолютно безликий председатель ФСБ Путин. В программе Николая Сванидзе он оборотил водянистые глаза в телекамеру и проникновенно дрогнувшим голосом сказал: «Борис Абрамыч, дорогой! Я вас очень люблю и уважаю, но…» Вот что было за «но», я забыл. Какая-то скрытая угроза. Или заноза. Она позже нарвалась и прорвалась в знаменитом: «Березовский? А кто это?»
Буратино не признал в Папе Карло папу. И это правильно, ведь Буратино – деревянный.
Кадры решают все
«В наше время люди узнают о том, что они думают, по телевизору. Поэтому, если ты хочешь купить пару улиц и не иметь потом бледный вид, надо сначала сделать так, чтобы над ними торчала твоя телебашня».
Очень быстро ярые ненавистники Березовского становились его большими поклонниками и верными друзьями. Самые пылкие его обличители в прошлом – Александр Невзоров, Александр Проханов, Сергей Доренко.
Первый после ряда условно-символических репортажей в «600 секундах», где на горе человеческих черепов восседал пьяный бомж, подсаженный туда условным Березовским, снял условно-художественный фильм «Чистилище», где те же черепа и другие части тела символически утрамбовывал в землю русский танк. А в титрах белым по черному было написано двусмысленное: «Генеральный продюсер – Борис Березовский». И еще, в 1998 году была какая-то странная история с дочерью Березовского Лизой, которая в питерском клубе «Грибоедов» не то поела грибов, не то понюхала волшебного порошочка, от которого сама превратилась в гриб. За каковым чудесным превращением ее и застали сотрудники сильных органов по ходу дежурной облавы. И тут на сцену вышел Александр Глебович в кожаной тужурке и все разрулил.
Про историю вражды и дружбы с Березовским Сергея Доренко мы уже писали подробно. Самое начало упустили. В самом начале Доренко публично заявил, что его «Версии» закрыли Березовский и Благоволин, Березовский же в ответ заявил, что Доренко слишком дорого стоит, а он, Березовский то есть, не поклонник мужской красоты, посему переплачивать за красавца не намерен.
Самый любопытный сюжет получился, конечно, с Прохановым.
Шутка гения
Проханов известен как «красно-коричневый» идеолог номер один, соловей Генштаба и самый отъявленный жидоед среди сюрреалистов (или наоборот). И вот этот-то персонаж, безуспешно позиционирующий себя где-то между Набоковым и Че Геварой, посвятивший Березовскому много лет патриотической работы со слоганами один другого запредельней, сливается с ним в экстазе в какую-то серо-буро-малиновую оппозицию просто серой власти.
«От моих денег еще никто не отказывался», – объясняет в многочисленных интервью Борис Абрамович. Лукавит, конечно. Не в деньгах дело. В том, как их предложить.
Ну, например, если пользоваться методом поручика Ржевского и без лишних проволочек декларировать понравившейся даме свое: «Позвольте вам впердолить», то какой-то определенный процент успеха все равно обеспечен. Работа по принципу больших чисел. Другое дело, что сразу согласившиеся дамы далеко не всегда такое уж лакомое приобретение. Чаще всего это товар сомнительного качества.
Да, возвращаясь к Проханову. Параллельно с сочинением смешных афоризмов а-ля «У Сванидзе губки свастикой» означенный писатель писал также и всякое художественное, но, увы, не востребованное за пределами узкого круга «пиарщиков и русских патриотов». Не Пелевин, прямо скажем. Что-то там про чеченский блюз, третий тост, любовь к негритянкам и лопающиеся огненные шары. А затем написал актуальный политический роман-памфлет «Господин Гексоген». Наиболее ярко и выпукло дав в этом романе некоего Зарецкого: Зарецкий далее излагает еще и свое кредо, и этот монолог – самое вдохновенное место в объемистом и безвкусном романе Проханова:
– Я игрок по судьбе и по сути! Я играл в наперстки, в покер, в компьютерные игры, в лотереи, в рулетку, изучал теорию игр и теорию малых войн и всегда получал удовольствие от процесса игры, но никак не от выигрыша. Эта склонность к бесконечной игре и предельному риску сделала меня первым игроком России. Я выиграл власть, богатство, известность, историческое время, которое отмечено моим именем, и продолжаю играть. На кон положена Россия. Я хочу включить Россию в состав мировой империи, где она в гармонии соединится с другими народами в единое мировое царство. Быть может, для этого мне придется провести две крупные войны, три малых локальных конфликта, десяток государственных переворотов, но великая цель будет мною достигнута. Я обнародую мой проект, когда мы сменим нынешнего одряхлевшего президента и на смену ему придет человек, способный воплотить мои планы. Если же такой не найдется, я сам стану президентом. Новое тысячелетие мы встретим с новым президентом. Я уже придумал вселенское празднество. Я установлю здесь, на Красной площади, тысячу ослепительных прожекторов, чтобы сияние было видно по всей России. Покрою кремлевские стены и башни, купола церквей и соборов прозрачным льдом, и они будут сверкать, как хрустальные. Построю изо льда тут же, на набережной, на мостах и на площади, нью-йоркский Эмпайер Стейт Билдинг, парижскую Эйфелеву башню, берлинский Рейхстаг, лондонский Тауэр, римский Колизей, египетские пирамиды, индусский Тадж-Махал, Зимний дворец китайского императора. Я соберу хор из православных монахов, лютеранских псалмопевцев, буддийских бонз, еврейских раввинов, эскимосских шаманов, исламских мулл, и они исполнят «Гимн объединенного человечества», написанный самым великим из ныне живущих поэтов.
Почти стихи, правда?..
Дальнейшее известно. Книга Проханова с помощью Березовского выходит в наимоднейшем издательстве «Вагриус», откуда тут же со скандалом уходит Пелевин, и получает премию «Национальный бестселлер», причем вручает ее один из типичнейших еврейских банкиров. Сам Проханов в одночасье становится «приличным» автором и чуть ли не интеллектуалом, после чего посещает изгнанника в Лондоне, берет у него огромное интервью и какую-то сумму денег «на революцию», что дает повод другому интеллектуалу, Николаю Сванидзе, откомментировать происходящее в свойственном РТР интимном стиле: «Проханов – мужчина его типа. Влюбчивый Проханов пополнил донжуанский список Березовского и теперь будет предан ему до последней тысячи долларов». В этом замечании дышит оскорбленное чувство. Но Сванидзе совершенно точно не мужчина того типа, который нравится Березовскому.